Читать книгу "Красная комната  - Ирина Лобусова"

Резкий звук мобильника разорвал тишину и вывел обоих мужчин из оцепенения. Вадим машинально ответил на звонок.

— Слушаю… какая полиция?! — вдруг заорал он так, что заместитель даже подпрыгнул. — Что вы… да… ну да… моя сотрудница… Да, дизайн интерьера… нет, я могу подъехать прямо сейчас. Мы занимаемся этим проектом, и я не понимаю… что произошло? Насколько я помню, ее зовут Кравец Евгения Борисовна… Да, мой дизайнер. Проектом дизайна занималась именно она… Хорошо, я выезжаю!

Закончив разговор, он уставился на своего заместителя так, словно видел его впервые.

— Да что случилось-то? — не выдержал тот.

— Эту сумасшедшую задержала в коттедже полиция, — сказал Вадим. — Она обнаружила там труп.

— Что?! — заместитель просто потерял дар речи.

— Насколько я понял, она находится в шоковом состоянии. Смогла внятно проговорить только название фирмы. Я поеду туда прямо сейчас.

— Зачем вам ехать туда на ночь глядя?! — запротестовал заместитель. — Это небезопасно! Ночью-то! Да и не должны вы заниматься такими делами!

— Насколько я помню, у этой сумасшедшей, как ты ее называешь, нет родственников. Да и в город она приехала недавно. Так что вытаскивать ее тоже придется мне.

— Ну, знаете… Не думал, что вы такой! — Заместитель снова пожал плечами, но на этот раз жест почему-то оставил Вадима равнодушным.

— А знаешь, мне это даже нравится, — с неожиданным энтузиазмом сказал Вадим. — Хоть какое-то разнообразие. Это даже интересно!

— Только вот что она делала в этом коттедже за городом так поздно вечером? — c подозрением сказал заместитель.

— Может, поехала свои ошибки исправлять, — усмехнулся Вадим. — В любом случае я узнаю об этом совсем скоро!

* * *

Уже было совсем темно, когда он свернул на дорогу за поселком. Впереди были видны яркие мигалки полицейских машин. Вадим остановился рядом с ними и протянул ближайшему патрульному свои документы. Его проводили внутрь.

Дом был не достроен. В самой большой комнате — согласно проекту первого этажа, это должна была быть гостиная — толпилось много людей. Он даже не разглядел в первый момент Джин. Она скорчилась на каком-то табурете и сидела неподвижно, спрятав дрожащие ладони между колен. Справа и слева нее возвышались два рослых мужчины. Один из них был в полицейской форме, второй в штатском. Тот, что в штатском, что-то говорил Джин. Она молча слушала, понурив голову, с каким-то странно непроницаемым выражением лица, как будто находилась вовсе не здесь.

Все это Вадим увидел потом. А вот первое, на что упал его взгляд, когда он протиснулся сквозь толпу, был ярко-красный с белым цветок посреди огромной пустой комнаты. И только потом, сделав несколько шагов вперед (его никто не остановил), Вадим понял, что это труп ребенка — труп маленькой девочки лет шести-семи в ярко-красном летнем платьице в белый горошек.

Девочка лежала на животе, неестественно раскинув ноги. Лица ее было не видно. Были хорошо видны только две косички до плеч с пышными белоснежными бантами. От этой картины возникало ощущение какого-то нечеловеческого ужаса и вселенского одиночества.

Маленькая, словно переломленная фигурка казалась такой одинокой, такой потерянной в этом пространстве недостроенного дома, похожего теперь (Вадим вдруг отчетливо осознал это) на огромный саркофаг.

Но похолодел он совсем не от этой картины. Липкий ужас, от которого путаются мысли и леденеет, замирает кровь, он испытал по совершенно другой причине.

Все, что было в этой комнате, как две капли воды напоминало рисунок, который он только что видел на планшетке в своем офисе — рисунок на рабочем столе Джин.

Глава 3

Громкий, пронзительный, нестерпимый звук проходил сквозь стену, и Джин, проснувшись, ударилась локтем и села в кровати, потирая ушибленное место. Ей казалось, что звук идет со всех сторон. Странное наваждение, особенно глубокой ночью.

Джин включила мобильник — гладкая сенсорная поверхность показывала половину третьего — точнее, 02.32.

И в который раз ее накрыла лавина звука, настырного, как зубная боль. Звук начался, как писк придавленной мыши, и быстро набирал обороты. Обороты нарастали, как повороты ключа. Писк мыши переходил в вой, а вой — в вибрацию на высоких частотах, которая завершалась диким ревом самого разнесчастного пациента в кресле у самого безжалостного стоматолога…

Нет, этого Джин просто не могла понять!

Какого черта заводить детей, чтобы изводить их таким варварским способом? Этот дурацкий младенец орал битый час. Неужели тем, кто за стенкой, так трудно сменить ему памперс, дать бутылочку со смесью или заткнуть рот соской?

Джин попыталась улечься, но вой младенца втрое усилился. Он был где-то совсем рядом. За стенкой. Может, даже рядом с кроватью. По другую сторону от того места, где находилась она.

Смятая простыня сбилась в комок, врезалась в ее разгоряченное тело. Джин металась на постели, как раненый зверь. Но дело было не только в том, что ее так варварски разбудили посреди ночи. Спать не давала душа — та самая душа, что сбивала ее мысли в комки — такие же, как на простыни. Вновь открывшаяся душевная рана завибрировала в такт воплям младенца.

Ночь была убита — и Джин была тоже убита. Смесь воплей, тоски, тревоги и боли в буквальном смысле разрывала ее мозг.

Джин вскочила с кровати и подошла к окну.

Город спал, погруженный в облако ночи, которая заботливо прикрыла все его острые углы. Джин казалось, что она плывет в этом душном облаке, завернутая в плотную махровую простыню, и ворс забивает ей рот. Дышать было тяжело — так тяжело, что Джин больше не могла этого выдержать. Метнувшись в кровати, она схватила с тумбочки мобильник…

Мобильник. Девственно чистый, как слеза ребенка. Как слеза того реактивного младенца, что разрывается за стенкой. Никаких сообщений. Никаких входящих звонков. Ничего ни от кого. Никогда больше. Как жестоко убита ночь!

Джин аккуратно положила мобильник на тумбочку и заставила себя больше на него не смотреть.

Она пошла в красную комнату, чтобы спрятаться от душащей тревоги. Вспыхнул яркий электрический свет. Капли крови сочились по стенам. Овальные, набухшие, как расцветающие весной почки… Джин вдруг показалось, что комната утопает в крови.

Кровь сочилась со всех сторон, капала яркими тяжелыми каплями, потоками стекала вниз с покрытых щербинами обоев. Это был багровый бал-маскарад, на котором вместо людей танцевали окровавленные видения смерти. В кровь превратилось золото, которое так щедро разбрызгивало днем заходящее солнце. Комната преобразилась. Повсюду была кровь.

Джин было не страшно — ей было как-то странно. Сочный, раздражающе-матовый цвет крови наполнял комнату странными отблесками жидкого металла; он будто застревал в глазах.

Она хотела было зажмуриться, но не смогла — слишком ярким было это видение, слишком сильным и странным было пагубное наваждение, нахлынувшее на нее. Джин вспомнились слова риелторши о том, что все, кто заходил сюда, почти с первого взгляда начинали ненавидеть эту квартиру.